Приключения Ричарда Шарпа. Том 1 - Страница 262

262

Гавилгур нависал над плато неотразимой угрозой, и Шарп чувствовал себя уткой, которой некуда спрятаться от охотника. Оттуда, сверху, как можно представить, британцы, наверное, казались копающимися в пыли муравьями. Неплохо было бы рассмотреть заброшенную под облака крепость в подзорную трубу, но тратить деньги на дорогостоящий инструмент не хотелось. Почему, он и сам толком не знал. Бедняком Шарп не был, более того, немногие в армии, знай они о сокровищах сослуживца, могли бы похвастать таким же богатством. Истинная причина крылась, видимо, в том, что покупка обычных для офицера аксессуаров — лошади, подзорной трубы и дорогой сабли — сделала бы его объектом насмешек со стороны тех, кто и без того полагал новоявленного прапорщика выскочкой. Впрочем, Шарп и сам так считал. В сержантах было спокойнее и приятнее. В сержантах он был на своем месте. Можно сказать, счастлив. И тем не менее, глядя сейчас в сторону форта, Шарп жалел, что у него нет подзорной трубы. Огромный клуб дыма сорвался с одного из бастионов, еще через несколько секунд слабо громыхнуло, однако никаких признаков упавшего ядра не замечалось. Оно как будто растаяло в теплом воздухе.

В миле от подножия горного хребта дорога разветвлялась. Всадники-сипаи повернули на запад, а 19-й драгунский ушел вправо, в сторону от устрашающей крепости. Рельеф местности изменился с появлением многочисленных овражков и невысоких, поросших лесом горных хребтов, первыми предупреждавших о высящихся за ними скалистых громадинах. Деревья стояли плотнее, скрывая за собой Деогаум, который лежал к востоку от Гавилгура, вне радиуса боя тяжелых орудий крепости. Из заросшей кустарником расселины донесся сухой треск мушкетов, и драгуны растянулись цепью. Ахмед ухмыльнулся, проверил, заряжено ли ружье, и Шарп подумал, что мальчишка вполне может переметнуться на сторону неприятеля.

Снова ударили мушкеты, на сей раз западнее. Противник, должно быть, поджидал британцев у подножия холмов. Может, вышли подобрать еще остававшееся в деревнях зерно? Сипаи Ост-Индской компании уже скрылись из виду, кавалеристы 19-го цепочкой втягивались в расселину. В форте снова бухнуло орудие, и на этот раз Шарп услышал, как ядро глухо шмякнулось о землю далеко позади драгун. Над полем поплыло облачко пыли, но уже в следующее мгновение оно пропало за густой листвой — Шарп и Ахмед въехали в овражек вслед за драгунами и стали невидимыми для канониров.

Дорога сначала расходилась влево и вправо, потом снова сходилась, выбегая из-за деревьев на поле. За полем лежала большая деревня — наверно Деогаум, — однако рассмотреть ее Шарп не успел. Слева ударили мушкеты, и из рощи, в полумиле от драгун, выскочил конный отряд маратхов. В первый момент Шарп подумал, что враг отважился атаковать британскую артиллерию, но потом понял — маратхи удирают от сипаев компании. Было их немного, человек пятьдесят — шестьдесят, и, увидев синие с желтым мундиры драгун, неприятель круто повернул на юг, чтобы избежать нежелательной стычки. Британцы тоже повернули, обнажая сабли и пришпоривая коней. Протрубил горн, и крохотное, зажатое между оврагами и холмами поле превратилось вдруг в арену жаркой схватки: заржали лошади, сверкнули клинки, закружилась взбитая копытами пыль.

Чтобы не оказаться в центре маратхской атаки, Шарп повернул к деревьям и не пожалел: враг пронесся мимо серым пятном, в котором смешались сияющие шлемы, острия пик и оскаленные конские морды. Преследующие неприятеля сипаи отставали примерно на четверть мили, когда Ахмед вдруг гикнул, свистнул и, сорвавшись с места, устремился за бегущими маратхами.

Шарп выругался. Опасения подтвердились: чертов арапчонок удирал. Винить его Шарп не мог, но все равно расстроился. Догнать Ахмеда не было ни малейшего шанса. Между тем босоногий дьяволенок уже сорвал с плеча мушкет и догонял последнего из маратхов. Тот оглянулся и, не признав в преследователе врага, оставил его без внимания. Ахмед же, приблизившись, ловко перевернул мушкет, размахнулся и врезал маратху прикладом по лбу.

Всадник вылетел из седла, как будто его сдернули веревкой. Лошадь помчалась дальше, а Ахмед натянул поводья, развернулся и соскочил с седла. Блеснул нож. Сипаи уже приближались, и они могли принять араба за врага, поэтому Шарп крикнул мальчишке возвращаться. Через несколько секунд юный наездник уже стоял за деревьями рядом с хозяином. Наградой за смелость и ловкость стали сабля, пистолет и кожаный мешок. Чумазую физиономию шрамом пересекала дерзкая ухмылка. В мешке обнаружились две черствые лепешки, дешевые стеклянные бусы и книжечка со странными, непривычного вида буковками. Ахмед поделился хлебом с хозяином, выбросил книжонку, повесил на шею бусы и сунул за пояс саблю. Тем временем драгуны врезались в задние ряды маратхов. Сталь ударила о сталь, кони споткнулись в пыльных вихрях, затрещали пистолеты, брызнула кровь, пика воткнулась в сухую землю — и вот уже враг исчез, и сипаи натянули поводья.

— Ну почему ты не можешь быть настоящим слугой? — спросил Шарп. — Чистить мои сапоги, стирать одежду, готовить ужин, а?

Ахмед, не понявший ни слова, молча ухмыльнулся.

— И кого я заполучил? Малолетнего убийцу. Ладно, паршивец, поехали.

Шарп повернул лошадь к деревне. Они миновали наполовину высохшее озерцо, возле которого на кустах сохло выстиранное белье, и выехали на пыльную главную улицу, выглядевшую непривычно пустынной, хотя из темных окон и занавешенных дверных проемов за ними пристально, настороженно и с опаской следили десятки глаз. В тени под деревьями злобно порыкивали собаки, у дороги копошилась пара кур. Единственным человеком, которого видел Шарп, был голый старик, сидевший в стороне, поджав под себя ноги. На Шарпа он не обратил никакого внимания.

262