Приключения Ричарда Шарпа. Том 1 - Страница 361

361

К обеду ветер стих, наверху появились просветы, а вечером небо и вовсе очистилось, и море из серого стало сине-зеленым. Пассажиры заметно приободрились, словно, оторвавшись от конвоя, получили долгожданную свободу. Повсюду звучал смех, а когда лейтенант Тафнелл велел почистить зловонную палубу, раздались аплодисменты. Некоторые пассажиры с нижней палубы присоединились к матросам, которые затеяли танцы на баке. Оранжево-красное светило садилось прямо в море.

Перед ужином Полман предложил Шарпу сигару.

– Мне не удастся сегодня пригласить вас на ужин, Шарп. Джошуа Фазакерли жертвует свое вино, и нам придется весь вечер выслушивать его нудные речи. – Полман замолчал, выпустив дым в направлении гротпаруса. – Знаете, почему мне нравилось у маратхов? У них нет адвокатов.

– Как и законов, – добавил Шарп.

Полман криво усмехнулся.

– Верно. Продажное общество – это по мне, Ричард! В таком обществе у нашего брата всегда есть шанс сорвать куш.

– Зачем тогда возвращаться в Европу?

– В Европе то же самое, – отвечал Полман.– Французы на всех перекрестках кричат о законе и здравом смысле, но за всеми этими разговорами – только страсть к наживе, а эту страсть я разделяю.

– И где же вы решили обосноваться? – спросил Шарп.– В Лондоне, Ганновере или во Франции?

– Может быть, в Италии. Или в Испании. Хотя вряд ли. Не выношу попов. Возможно, отправлюсь в Америку. Вот где раздолье для нашего брата!

– И все-таки как насчет Франции?

– Возможно. С французами я пока не ссорился.

– Поссоритесь, если «Ревенан» найдет нас.

– «Ревенан»? – с невинным видом переспросил Полман.

– Французский военный линкор, – отвечал Шарп. Полман рассмеялся.

– Ну, это вряд ли. Все равно что искать, как это вы говорите, иголку в стоге сена? Впрочем, я знаю верный способ найти эту самую иголку. Завалиться с девкой на сеновал – иголка тут же вопьется ей в зад! Вы когда-нибудь занимались любовью в стоге сена?

– Не довелось.

– Ну и правильно, удовольствие того не стоит. Похоже на те кровати, на которых спят индийские факиры. А если все же придется, залезайте сверху.

Шарп смотрел на темнеющий океан. Волны больше не пенились барашками, вокруг простиралась безмятежная водная гладь.

– Вы давно знаете Кромвеля? – наконец решился Шарп. Ему не нравилось обнаруживать перед Полманом свои подозрения, но еще больше хотелось, чтобы ганноверец развеял их.

Полман удивленно, но отнюдь не враждебно уставился на Шарпа.

– Недавно, – твердо ответил он. – В Бомбее до отплытия встречался с ним пару раз, чтобы выхлопотать себе пристойную каюту. Вот и все. Почему вы спросили?

– Хочу понять, зачем он оторвался от конвоя.

Полман беззаботно рассмеялся.

– Вряд ли я знаю капитана настолько хорошо, но мистер Тафнелл сказал, что мы подплывем к Мадагаскару с востока, а конвой – с запада. Он клянется, что это позволит нам опередить конвой на целых две недели! Разумеется, стоимость груза при этом изрядно возрастет, а капитан весьма в этом заинтересован. – Полман затянулся. – Вы не одобряете решения Кромвеля?

– Плыть в конвое безопаснее, – тихо промолвил Шарп.

– Нас защитит скорость. Тафнелл уверяет, что мы сможем делать по меньшей мере девяносто миль в день! – Германец выбросил остатки сигары за борт. – Пойду переоденусь для ужина.

Что-то здесь нечисто, размышлял Шарп. Если леди Грейс говорит правду, значит, Полман и Кромвель знают друг друга гораздо ближе, чем утверждают. Зачем тогда ганноверцу клясться, что едва знаком с капитаном? Шарп был склонен поверить ее светлости, хотя за всю жизнь не встречал людей, которые так мало походили друг на друга, как Полман и Кромвель.

Спустя два дня матрос с верхушки мачты заметил на западе далекий берег. Пассажиры высыпали на палубу, хотя, чтобы увидеть побережье, им пришлось бы забраться на мачту. Над невидимой землей висела тонкая полоска облаков.

– Восточная оконечность Мадагаскара, – объявил лейтенант Тафнелл, и весь день пассажиры пялились на облака, слово те предвещали какие-то перемены.

На следующий день облака исчезли из виду, хотя Тафнелл объяснил Шарпу, что они все еще движутся параллельно берегу, скрытому за горизонтом.

– В следующий раз корабль подойдет к побережью только в Африке, – сказал Тафнелл, – там быстрое течение, которое отнесет нас к Кейптауну.

Тафнелл и Шарп стояли на шканцах. Вот уже три ночи подряд в предутренние часы Шарп безуспешно подкарауливал леди Грейс. Чтобы подняться на шканцы, требовалось разрешение, но вахтенному офицеру нравилась его компания и не было никакого дела до того, отчего Шарпу не спится ночами. Две ночи леди Грейс не появлялась, но на третью Шарп услыхал скрип двери и шорох мягких туфелек. Шарп подождал, пока лейтенант отойдет к рулевому, и устремился на бак.

Тонкий, словно клинок, полумесяц отражался в воде, и Шарп мог хорошо разглядеть леди Грейс. Закутавшись в темный плащ, ее светлость стояла под кормовым фонарем. Служанки не было, и тогда Шарп встал рядом с женщиной, положил руки на перила и молча вгляделся в посеребренный полумесяцем след, оставляемый за кормой. Над ними в высоте на бизань-мачте белел огромный спенкер.

Они молчали. Когда Шарп встал рядом, леди Грейс взглянула на него, но не шелохнулась.

– Полман, – промолвил Шарп тихо, заметив, что потолочные окна обеденной залы открыты, и не желая, чтобы кто-нибудь подслушал их разговор, – клянется, что знать не знает капитана Кромвеля.

361