Приключения Ричарда Шарпа. Том 1 - Страница 643

643

Кристофер смерил Шарпа взглядом, полным высокомерного недоумения, и холодно сказал:

— Общепринятая практика предполагает разрешить офицеру дать слово чести. Где сабля лейтенанта?

— Это не мой пленный, а лейтенанта Висенте, — отозвался Шарп. — Лейтенант — адвокат. У него, видите ли, есть странная идея, что офицер должен предстать перед судом, а я всего лишь собирался его повесить.

Кейт тихо вскрикнула.

— Может, вам лучше зайти в дом, моя дорогая? — предложил Кристофер, но она не двинулась с места, и он не настаивал.

— За что вы собирались его повесить? — всмето этого спросил подполковник.

— Потому что он насильник, — непримиримо заявил Шарп, и это побудило Кейт снова вскрикнуть.

На сей раз Кристофер всё же вытеснил её в прихожую и резко сказал:

— Думайте, что говорите, в присутствии моей жены.

— Когда та девушка пристутствовала в своём доме, этот ублюдок изнасиловал ее, — парирвал Шарп. — Мы взяли его со спущенными брюками и болтающимся «инструментом». И что мне с ним было делать? Угостить его бренди и предложить ему партию в вист?

— Он — офицер и джентльмен, — заявил Кристофер, весьма заинтересованный тем, что Оливье служил в 18-м драгунском, то есть — вместе с капитаном Аржантоном. — Где его сабля?

Лейтенант Висенте, который забрал саблю у Оливье, представился, и Кристофер потребовал, чтобы французу вернули оружие. Португалец попытался объяснить, что Oливье обвиняется в преступлении и должен быть осуждён, но подполковник на безупречном португальском отверг эти доводы:

— Военные конвенции предполагают, что офицеры не должны подвергаться суду, как гражданские лица. Вы это должны знать, если вы — адвокат, как заявляет Шарп. Разрешение гражданского суда над военнопленными вызовет ответную реакцию. Судите этого человека и казните его, и французы сделают то же самое с каждым португальским офицером, взятым в плен. Вы понимаете это, конечно?

Винсенте признал силу аргумента, но не собирался сдаваться:

— Он — насильник!

— Он — военнопленный, — возразил Кристофер. — И вы передадите его под мой контроль.

Висенте все еще пытался сопротивляться. Кристофер, в конце концов, был в гражданском!

— Он был взят в плен солдатами португальской армии! — упрямо стоял на своём лейтенант.

— А я — подполковник британской армии Его Величества и, думаю, выше вас званием. Поэтому вы повинуетесь моему приказу, иначе окажетесь перед судом военного трибунала.

Висенте, потерпев поражение, отступил, и Кристофер, слегка поклонившись, вручил Оливье его саблю.

— Вы окажете мне честь подождать внутри? — предложил он французу, и, когда совершенно свободный Оливье вошёл в дом, Кристофер взбежал по ступенькам и посмотрел поверх голов Шарпа и Висенте на белое облако пыли, появившееся на тропе, тянущейся от дороги. Большой отряд всадников приближался к деревне, и Кристофер понял, что это — каитан Аржантон со своим эскортом. Тревога омрачила его лицо, он взглянул на Шарпа, потом на приближающихся кавалеристов. Он не мог позволить им встретиться!

— Шарп, — заявил он. — Я даю вам ещё один приказ.

— Как скажете, сэр, — неохотно отозвался Шарп.

— Вы останетесь здесь и будете охранять мою жену, — сказал Кристофер. — Это ваши лошади? — Он указал на дюжину лошадей, захваченных в Барка д’Aвинтас, большинство которых были все еще осёдланы. — Я возьму двух.

Он заглянул в прихожую и подозвал Оливье:

— Мсье! Вы будете сопровождать меня. Мы отправляемся прямо сейчас. Дражайшая? — он взял Кейт за руку. — Вы останетесь здесь и будете ждать моего возвращения. Я отлучусь ненадолго. Самое большее — на час.

Он наклонился, поцеловал пальцы Кейт, затем поспешно вышел, вскочил в седло, подождал, пока к нему не присоединится Оливье, а потом оба всадника поскакали вниз по дороге.

— Оставайтесь здесь, Шарп! — крикнул, отъезжая, Кристофер. — Никуда не уходите! Это — приказ!

Висенте проводил Кристофера и француза взглядом, пока они не скрылись вдали:

— Зачем он взял француза?

— Бог его знает, — отозвался Шарп.

Пока Додд и три других стрелка повезли Хэгмэна к конюшне, он поднялся на крыльцо, вынул свою превосходную подзорную трубу, устроив её на краю резного каменного вазона, и направил на приближающихся всадников. Зелёные мундиры с розовой отделкой, коричневые чехлы на отполированных шлемах… Французские драгуны! Сотня? Может, и больше. Всадники придержали лошадей, увидев появившихся из деревни Кристофера и Оливье. Шарп передал трубу Харперу.

— О чём этот скользкий педераст говорит с «граппо» (по французски — «жабами», но на английском слово звучит как «говнюки»)?

— Бог его знает, сэр, — отозвался Харпер.

— Так понаблюдайте за ними, Пат, понаблюдайте, — сказал Шарп, — И если они приблизятся, сообщите мне.

Он вошёл в дом, пинком небрежно распахнув массивную дверь. Лейтенант Висенте не сводил преданного и восхищённого взгляда с Кейт Сэвидж, которую, очевидно, нужно было называть уже Кейт Кристофер. Шарп снял кивер, пригладил рукой недавно подстриженные волосы.

— Ваш муж отправился вести переговоры с французами, — сказал он и, натолкнувшись на хмурый неприветливый взгляд девушки, задался вопросом, чем именно она недовольна: тем, что её муж общается с французами, или тем, что он, Шарп, имел наглость обратиться к ней. — Вы можете мне объяснить, почему?

— Вы должны спросить его, лейтенант, — ответила она холодно.

— Меня зовут Шарп.

643