Приключения Ричарда Шарпа. Том 1 - Страница 857

857

– Ложись! – Должно быть, ветер унес крик Шарпа в сторону.

Собрав остатки сил, англичанин настиг девушку и прыгнул; как раз в то мгновение, когда она вновь обернулась, он налетел на нее и повалил на каменистый берег. Она с рычанием вырывалась, пыталась выцарапать ему глаза, но он одолел. Он был гораздо сильнее и тяжелее – развел ее руки и прижал к острому щебню, а когда Тереза стала пинаться, обхватил ногами ее ноги, даже ударил по ним несколько раз, не думая о том, что причиняет ей боль, думая лишь о восьми футах десяти дюймах пики, способных проткнуть их обоих, как совокупляющихся насекомых.

Холодная вода закрывала лодыжки, он знал, что Тереза лежит в ручье по пояс, но разве это важно, когда приближается топот копыт? Шарп с хрустом вдавил в камни ее затылок, и в тот же миг рядом, подняв тучу брызг, в воду влетел конь. Капитан повернул голову и заметил Хосе – партизана, который вчера вел к реке легкую роту.

Испанец что-то крикнул девушке, но шквальный ветер унес его голос, и тут локти и пятки партизана судорожно задергались, конь пустился бешеным аллюром. Шарп увидел троих улан; беззвучно раскрывая рты в кавалерийском кличе, они во весь опор понеслись через ручей, чтобы отрезать Хосе путь.

Хосе развернулся в седле, хлестнул коня, выбрался на ровную землю и приник к холке, но уланы были слишком близко. Шарп смотрел, как француз приподнимается на стременах, отводит назад руку с пикой, а затем резко подается вперед, всем своим весом утяжеляя пику, которая вонзается в спину Хосе. Партизан выгнулся назад, пронзительно вскрикнул и рухнул на мокрую землю; напрасно он шарил по спине ладонями, тщетно пытался вырвать огромную пику. Двое других всадников придержали коней над умирающим, нанесли по удару, и ветер донес до Шарпа их смех.

Тереза, успев перевести дух, рванулась изо всех сил, и Шарп понял что она сейчас закричит. Она не видела гибели Хосе, она знала, что Эль Католико рядом, и в это мгновение Шарп мог сделать лишь одно: по-прежнему сжимая ее руками и ногами, он прижался ртом к ее губам, притиснул к земле ее голову. Их зубы встретились с громким щелчком; девушка попыталась его укусить, а он чуть повернул голову, губами раздвинул ей губы и надавил зубами. Она дергалась, корчилась, глядя вверх одним горящим глазом, но Шарп не уступал, прижимал ее к камням всей своей тяжестью, и внезапно она обмякла.

Приближался чужой голос. Казалось, он звучит прямо над Шарпом и девушкой, и вдруг они услышали совсем рядом хруст щебня под копытами, а чуть в стороне – другой крик, топот других копыт. Тереза замерла, в глазах появился страх, Шарп ощутил биение ее сердца, а под его губами участилось ее дыхание. Он целую вечность поворачивал голову, чтобы увидеть все лицо девушки, а затем прошептал, с трудом шевеля кровоточащей губой:

– Лежи тихо. Тихо.

Она едва заметно кивнула, и Шарп разжал пальцы, но не убрал рук с ее запястий. По его спине хлестал дождь, водяные струйки падали с волос и кивера на ее лицо. Снова раздались крики, и в шуме ливня Шарп расслышал скрип седла и конское ржание. Девушка смотрела Шарпу в глаза, а ему мучительно хотелось узнать, близко ли враг, но он не решался поднять голову.

Глаза ее вдруг вскинулись на миг, и в них опять появился страх. Должно быть, она увидела невдалеке француза.

Улан смотрел не на мужчину и женщину, лежащих в ручье, а на всадников, которые уносились к холмам. Шарп сжал руку Терезы. Она скосила глаза, предупреждая, что рядом француз, а Шарп очень медленно качнул головой из стороны в сторону, давая понять, что малейшее шевеление может их выдать.

Француз рассмеялся и что-то крикнул своим товарищам. Девушка не закрывала глаз, и Шарп ее поцеловал. Она могла бы отстранить губы, но не сделала этого. Ее язык ощупал прокушенную губу Шарпа, а он, глядя в бездонные черные глаза, понял, отчего она не смежает век: для нее происходящее было настолько немыслимым, что она могла верить только собственным глазам.

Француз снова закричал, он был уже гораздо ближе, и кто-то ответил насмешливо и властно – вероятно, командир приказал ему вернуться, решив, что незадачливый улан заметил у ручья птицу или убегающего кролика.

Шарп услышал частый хруст щебня. Секунду-другую по прихоти ветра он звучал так громко, что у девушки от страха расширились глаза, а затем топот стал утихать, голоса – слабеть. Тереза закрыла глаза и страстно впилась в губы Шарпа, а через долю секунды рывком повернула голову.

Трое улан удалялись, крупы их скакунов лоснились от влаги.

Стрелок вздохнул с облегчением и легкой досадой.

– Ушли.

Она задвигалась, но Шарп покачал головой.

– Погоди.

Девушка повернула и приподняла голову, коснувшись щекой его щеки, и шепнула о том, что увидела на краю долины. Обоз. Вереница повозок, рядом – всадники с пиками и саблями. Скрипя несмазанными осями и громыхая на выбоинах, обоз катил на юг, к дороге на Альмейду. Придется ждать не меньше часа, пока он скроется из виду, но нет худа без добра: конное охранение отогнало Эль Католико и его людей.

И снова Шарпа охватило воодушевление, которое нет-нет да и прорывалось сквозь растущее чувство обреченности. Французы не заметили роту легкой пехоты, и, когда минует обоз, люди благополучно доберутся до брода.

Он посмотрел на девушку.

– Не побежишь?

Тереза кивнула. Шарп повторил вопрос, она опять кивнула; он медленно сполз с нее и вытянулся рядом.

Девушка перевернулась на живот. К ее телу прилипла мокрая одежда, и он вспомнил ее обнаженной – стройную, худощавую, – протянул руку, коснулся веревки на шее, передвинул ее, отыскивая узел, и затеребил его мокрыми пальцами. Тугая петля, пропитанная влагой, поддавалась неохотно, но в конце концов Шарп снял ее и уронил на камни.

857