Приключения Ричарда Шарпа. Том 1 - Страница 896

896

- Я не хотел этого говорить, - сказал он приглушённо. – Но вы очень резко говорили со мной сейчас, Шарп, действительно, очень резко.

Шарп ничего не ответил, с наслаждением представляя, как потрошит мелкого ублюдка.

- Дело не во мне, но это плохо действует на солдат, очень плохо, – продолжал весьма вежливо Слингсби. – Они перестают уважать офицеров Королевской армии.

Шарп знал, что поступил неправильно, но уступать Слингсби хоть на дюйм не желал.

- Вы считаете, что солдаты уважают офицеров Королевской армии? – вместо этого спросил он.

- Естественно! - Слингсби был потрясён самой постановкой вопроса. - Конечно!

- Я – нет, – ответил Шарп, думая, почудился ему в дыхании Слингсби запах рома, или нет. – Я не уважал офицеров Королевской армии, когда был рядовым. Я считал, что большинство этих тупоголовых ублюдков просто купили должности за очень большие деньги.

- Шарп… - начал было Слингсби, но моментально заткнулся, увидев появившихся на склоне внизу драгунов.

- Их примерно пятьдесят, и движутся в этом направлении, – заметил Шарп.

- Нам, вероятно, следует развернуться в линию? – лейтенант встал по стойке «смирно», выкатил грудь и щёлкнул каблуками. – Буду гордиться честью командовать атакой.

Слингсби имел в виду, что нужно двинуться навстречу противнику по восточному склону, густо усеянному валунами, которые мешают целиться в противника.

- Может, это и честь, чёрт её побери, – с сарказмом заметил Шарп, – но это ещё и самоубийство. Если я захочу драться с ублюдками, то буду делать это на вершине, а не в рассеянном строю на склоне. Драгуны любят стрелковые шеренги, Слингсби. Это даёт им возможность попрактиковаться в рубке мяса.

Он бросил взгляд на часовню. Два небольших, прикрытых ставнями окна могли служить неплохими бойницами, если действительно придётся обороняться.

- Сколько до заката?

- Часа три. Может быть, чуть меньше, – немедленно ответил Слингсби.

Шарп ругнулся. Он сомневался, что драгуны попытаются напасть, но даже если они это сделают, он сможет с лёгкостью продержаться до сумерек. Драгуны побоятся оставаться вне лагеря после наступления темноты из страха перед партизанами.

- Вы остаетесь здесь, – приказал он Слингсби. – Просто наблюдаете, ничего не предпринимаете без моего приказа. Вам ясно?

Слингсби принял оскорблённый вид, и он имел на это право.

- Естественно, мне всё ясно! – протестующее заявил он.

- Не уводите людей с вершины, лейтенант, – сказал Шарп. – Это приказ.

Он зашагал к часовне, думая, смогут ли его люди пробить в её древних каменных стенах ещё насколько бойниц. Никаких подходящих инструментов – ни кувалд, ни ломов – у него не было, но каменная кладка выглядела ветхой, известковый раствор, соединявший камни, крошился.

К его удивлению, путь к входу в часовню преградил майор Феррейра и один из гражданских.

- Дверь заперта, капитан, – сказал португальский офицер.

- Тогда я выломаю её.

- Это – святое место, – осуждающе заметил Феррейра.

- Я помолюсь о прощении моих грехов после, – ответил Шарп и попытался обойти майора, но тот поднял руку в запрещающем жесте.

Шарп разозлился:

- Пятьдесят французских драгун идут сюда, майор, и я воспользуюсь часовней, чтобы защитить своих людей.

- Ваша работа здесь закончена, – резко сказал Феррейра. – Вам пора уходить.

Шарп ничего не ответил и попытался прорваться к двери ещё раз, но эти двое снова преградили ему путь.

– Я приказываю вам, капитан, – настаивал португальский офицер. – Уходите. Сейчас же.

Гражданский, который стоял рядом с Феррейрой, снял сюртук и закатал рукава рубашки, обнажив мускулистые руки, на которых красовались грубо вытатуированные якоря. Сначала Шарп отметил внушительную комплекцию этого типа, сложенного, как боксёр-чемпион, но с моряцкими татуировками, а потом обратил внимание и на выражение его уродливого, покрытого шрамами лица с тяжёлым подбородком, сплюснутым носом, низкими бровями и звериными глазами, в которых читалась открытая враждебность и желание подраться, почесать кулаки. Он был разочарован, когда Шарп отступил назад.

- Вижу, вы разумный человек, – шёлковым голосом произнёс Феррейра.

- Известное дело, – ответил Шарп и громко позвал. – Сержант Харпер!

Подойдя поближе, великан-ирландец сразу оценил напряжённость ситуации. Увидев Харпера, одного из самых сильных парней в армии, моряк, более плотный и высокий ростом, сжал кулаки. Он был похож на бульдога, который ждёт, когда хозяин спустит его с поводка, а Харпер умел обращаться с бешеными псами. Он снял с плеча своё знаменитое залповое ружьё. Это необычное оружие изготавливалось для королевского флота и использовалось, чтобы очистить палубу вражеского судна от стрелков. Семь стволов, каждый полудюймового калибра, производили выстрел одновременно. Оружие было настолько мощным, что его отдача могла сломать плечо, но Патрик Харпер был крупным мужчиной: в его руках семистволка казалась игрушкой, и теперь он небрежно ткнул ею в сторону того огромного скота, который преграждал путь Шарпу.

- У вас неприятности, сэр? – с беззаботным видом спросил Харпер.

Феррейра заволновался. Кое-кто из гражданских вытащил пистолеты, громко защёлкали взводимые курки. Майор Феррейра, испугавшись кровопролития, приказал им опустить оружие, но никто не послушался, пока зверюга-великан не прикрикнул на них. Только тогда они, испуганно переглядываясь, поспешно убрали оружие в кобуры. Все в этой шайке выглядели натуральными бандитами, напоминая Шарпу головорезов, которые хозяйничали на улицах Восточного Лондона, где он провёл своё детство, а вот их вожак, тип с мощным телом и лицом убийцы, казался самым необычным и самым страшным из них. Он был в расцвете лет – около сорока - уверенный в себе; выглядел, как уличный бандит со своим сломанным носом и многочисленными шрамами, покрывавшими лицо, но одновременно – как богач: его льняная рубашка была прекрасного качества, брюки сшиты из лучшего тонкого сукна, ботинки с золотыми пряжками – из мягкой дорогой кожи. Громила смерил взглядом Харпера, очевидно, оценивая его как вероятного противника, неожиданно улыбнулся, поднял сюртук и обратился к Шарпу:

896