Приключения Ричарда Шарпа. Том 1 - Страница 99

– Через пять минут Типу спросит, почему его фейерверк не срабатывает, так, сэр? Он пошлет сюда десяток солдат, так? А здесь только мы с вами, сэр. Будем драться с ними вдвоем?

Лоуфорд заколебался.

– Не знаю, – неуверенно сказал он.

– Я знаю. – Шарп поднес трубу к запалу, и огонек, вспыхнув, побежал по пропитанному порохом шнуру. Гуден попытался затоптать пламя, но Шарп бесцеремонно отодвинул полковника плечом. – Сильно ранены, сэр?

– Плечо перебито. – Француз едва не плакал, но не из-за боли, а потому что, будучи солдатом, не исполнил свой долг. – Думаю, доктор Венкатеш сумеет привести меня в порядок. Как вы сбежали?

– Убили тигра, сэр, да пару-тройку этих жутких джетти.

Гуден невесело улыбнулся.

– Султану следовало убить вас, когда была такая возможность.

– Мы все совершаем ошибки, сэр, – заметил Шарп, глядя, как огонек исчезает в каменной баррикаде, сложенной перед старинными воротами. – Пожалуй, нам лучше укрыться, сэр.

Он схватил упирающегося полковника за здоровую руку и потащил к нише, где уже притаился Лоуфорд. Дым на улице почти рассеялся. Один раненый джетти полз вдоль противоположной стены, другого рвало, сержант Ротье стонал. На затылке у него запеклась кровь, красная струйка сочилась из носа.

– Думаю, Шарп, вы только что заработали сержантские нашивки, – заметил Лоуфорд.

Шарп улыбнулся.

– Думаю, я их заслужил, сэр.

– Отличная работа, сержант. – Лоуфорд протянул руку.

Шарп ответил на рукопожатие, но покачал головой.

– Только вот работа еще не закончена, сэр.

– Не закончена? Бога ради, Шарп, что вы еще задумали?

Узнать ответ Лоуфорд не успел, потому что в это мгновение взорвалась мина.

Глава одиннадцатая

Саперы Типу знали свое дело. Почти вся сила заряда ушла в заданном направлении, и сила эта была огромна и разрушительна. Взрыв выжег пространство между внешней и внутренней стенами, пространство, где, по расчетам султана, должны были находиться британские солдаты.

Выглянувшему из-за угла Шарпу сначала показалось, что разрушилась сама воротная башня – облицовывавшие ее гранитные блоки заскрипели и сдвинулись, противостоя неимоверному давлению изнутри. Громадные камни отделились от связующего их раствора, щели выдохнули вековую пыль, и все скрылось за дымом, пламенем и грохотом. Шарп отпрянул, обхватив голову руками и лишь на миг опередив пронесшуюся мимо оглушающую волну горячего воздуха.

Грохоту, казалось, не будет конца. Сначала – нарастающий "бум-м-м!" взорвавшегося пороха, потом глухой скрежет раскалывающихся и ворочающихся камней, затем свист разлетающихся осколков и наконец – звон в ушах и за этим звоном пронзительный, сложившийся из сотен голосов крик людей, на которых обрушились огонь и камень. И лишь потом пришел шум ветра, не природного, а рукотворного, опаляющего тростниковые крыши, срывающего черепицу и гонящего по улицам вертящихся в бешеной пляске пыльных дьяволов.

Те, кто стоял на стене в непосредственной близости от места взрыва, увидели только вспышку, которая и оборвала жизнь каждого из них, потому что ударная волна начисто смела всех защитников Серингапатама, имевших несчастье оказаться на укреплениях к югу от бреши. Сама стена устояла – старые ворота вылетели, как затычка из бутыли, и чудовищный язык пламени вырвался в проем вместе с нашедшей выход ударной силой взрыва, – но вот приземистая башня над воротами рухнула. Подброшенные вверх осколки камней и кирпичей разлетелись на сотни ярдов, обрушившись на реку прямо перед наступающими колоннами Бэрда. Еще больше их упало на город.

Шум постепенно ослабевал. Звон в ушах утих настолько, что Шарп уже слышал, как неподалеку кто-то скулит от ужаса. Выглянув, он увидел, что вихрь унес с улицы и мертвых, и раненых. Не было видно и тележки. Не было вообще ничего, кроме обломков камней, горящего тростника и пятен крови.

К северу от бреши, где эффект взрыва проявился с меньшей силой, защитники города пребывали в состоянии если не паники, то крайнего смятения. Шелковые знамена, золотые, алые и зеленые, почернели и бились на древках под свистящим раскаленным ветром. Люди либо попрятались в амбразурах, либо шатались, как пьяные. Воины султана, тигры Типу, остановившие "Форлорн хоупс", погибли почти все до единого. Они оказались на внутренней стороне перегораживающей брешь кучи, тогда как отброшенные ими красномундирники и сипаи уцелели благодаря той же самой груде мусора.

Сама брешь превратилась в огромный полог вихрящейся пыли. Громадный столб бурлящего черного дыма вознесся над стенами, и пролом на какое-то время остался без защиты. Солдаты на внешней стене либо погибли, либо потеряли способность ориентироваться в свалившемся на них кошмаре, а те, кто был на внутренней, поспешили укрыться от грохота, жара, камней и пыли. Многие, напуганные странной, противоестественной тишиной, не спешили покидать свои убежища, даже когда все улеглось.

– Вперед, парни! – крикнул кто-то, и оставшиеся в живых британцы стали выползать из дыма и карабкаться на стены.

Пыль лезла в глаза, не давала дышать, выбелила мундиры, но "Форлорн хоупс" всегда формировались из людей, готовых к худшему из испытаний войны – штурму, людей, закаленных и ожесточенных до такой степени, что большинство из них даже не заметили ужаса последних секунд. Изжившие едва ли не все человеческие чувства, они испытывали лишь одну потребность: поскорее забраться на стену и начать убивать. На южной стене они не встретили никого, на северной – оцепенелых от страха солдат. Идя на штурм, красномундирники и сипаи не ждали милосердия и сами были свободны от него.